Я – вскормленный полынью соловей…

В степь безграничную, где не сочтешь всех трав,

Не умещусь – в себя не умещаюсь.

В песок упав, я волей насыщаюсь,

Встаю, от сердца почву оторвав.

/ Ф. Онгарсынова./

«Фариза – поэтесса глубоко национальная, ее стихи растут из родной почвы, она истинная степнячка», - пишет С. Н. Бородулина. «Пейзажи Фаризы Онгарсыновой наполнены ее присутствием, ее ярко и яростно выраженным отношением к миру, - вторит ей Н. Джуанышбеков. – Национальный колорит живописных деталей, национальный склад мышления, сказывающийся в строе метафор, характерных олицетворениях и сравнениях, типичны для стихотворений «Весна», «Утро», «Зима готовит джут», «Верблюжья колючка», «Джигиты степей», «Путь пробежал через холмы», «Свежее сентября на море, на душе», «Алма-Ата», «Бесконечный сюжет», «Белым лунным молоком».

Для Фаризы органично слияние с природой, чувство гармонии с ней: «Я – бескрайняя степь, я – природы творенье». Она ликует, когда природные стихии проявляются бурно, ощущая себя то частицей взбунтовавшегося моря, то соколом в вышине, то степной грозой, рекой в половодье, весной в пустыне. Ее пейзаж покоряет многообразием чувств, где каждая деталь запечатлена зорким глазом живописца, наполнена его присутствием:

Здесь горы первыми встречают солнце,

Просторы пахнут мятой и полынью,

Заря похожа на полдневный зной,

Здесь облако, как всадник, пронесется;

Давным-давно на пересохшей глине

Не поле боя, а цветы весной.

…

Смотрю на мир раскосыми глазами –

Так вышколена солнцем и песком.

Я в древности истории экзамен

Сдавала здесь, приняв стрелу виском.

подробнее...

Стояло человечество веками на острие любви, как на ноже

Как осудить спешат! Зачем стихами

Пишу я о любви и о душе?

Стояло человечество веками

На острие любви, как на ноже…

Пока все песни о любви не спеты,

В огонь и в воду за собой зови,

Чтоб меньше мыкалось стихов по свету,

Неодухотворенных, без любви.

/ Ф. Онгарсынова./

Начертят сейсмографы на барабан

Твои угловатые сердцетрясенья.

/ Ф. Онгарсынова./

Фариза Онгарсынова много пишет о любви, считая, что любовь одухотворяет поэзию. Защищая свое право писать о ней, Фариза утверждает: «Стояло человечество веками на острие любви, как на ноже». Эти пронзительные строки перекликаются с «Балладой о Любви» В. С. Высоцкого:

Когда вода Всемирного потопа вернулась вновь в границы берегов,

Из пены уходящего потока на сушу тихо выбралась Любовь -

И растворилась в воздухе до срока, а срока было сорок сороков…

Да, стихи Фаризы явно «не женские». Мужественность и преданность, верность и чувство собственного достоинства – вот отличительные черты характера лирической героини, наиболее полно проявляющиеся в интимных стихах Онгарсыновой.

«Страстные, порывистые, полные горечи и отчаяния, нежности и радости, тихой грусти и безудержного счастья, стихи Фаризы о любви покоряют своей предельной искренностью, высоким накалом чувств, отточенностью форм выражения», - подчеркивает Н. Джуанышбеков.

«Как опустело без тебя лицо!» - таких строк немало в любовной лирике Фаризы.

Ее любовная лирика отражает не замкнутый мирок, а целый мир души, которая вырвалась из пут многовековых традиций и сумела заявить о себе в полный голос:

Сизифов булыжник к вершине любви

Тащи добровольно, тащи безнадежно…

Не счастье, а камень с вершины сорви,

Скати, и тащить его заново можно.

Правдиво и просто, а сложное – ложно.

Начертят сейсмографы на барабан

Твои угловатые сердцетрясенья.

Горбат и навьючен чертеж-караван

Бессонницы благотворимой осенней.

Не спросишь пощады, не сыщешь спасенья.

Напрасно в пророки глядишь из оков.

Пророкам иные назначены рифы.

Любовь – бормотание в стройности строф

В границах восточной изнеженной рифмы.

А именно это избрали сизифы.

Ну, и где здесь «женская поэзия»?

А вот у В. С. Высоцкого:

Их голосам дано сливаться в такт,

И душам их дано бродить в цветах,

И вечностью дышать в одно дыханье,

И встретиться – со вздохом на устах –

На хрупких переправах и мостах,

На узких перекрестках мирозданья… («Баллада о Любви»)

По Ф. Онгарсыновой, встреча «со вздохом на устах» может быть и такой:

Я обернулась, и в душе измученной

Затеплился лукавый огонек.

Бог сохранил, и встреча стала случаем –

Любить я не могла, и ты не мог.

А то б конец, обвал, удар влюбленностью.

Судить других легко, но сам в капкане

Сидишь и рад минутной раскаленности,

Чтобы сварливые чесали языками.

Пень пнем перед тобою неошкуренным

Стою, не двинувшись, когда огонь в крови…

Какие? Кем задуманные гурии

Зажгли огарок прежней, той любви?

Тогда нас, пленников страстей поверхностных,

Вдруг заметало силой небывалой.

Ведь каторгу невинности и верности

Я, радуясь и каясь, отбывала.

В своей «Балладе о Любви» В. С. Высоцкий говорит уже, думается, не от своего имени, а от имени Рода – бога древних славян:

Я поля влюбленным постелю –

Пусть поют во сне и наяву.

Я дышу, и, значит – я люблю.

Я люблю, и, значит, я живу!

Как мы видим, такие широкие метафорические обобщения характерны не только для исконно «мужской» поэзии.

Стихи Ф. Онгарсыновой, как и песни В. С. Высоцкого, вошли в жизнь без спроса, без утверждения в инстанциях и разрешения «сверху». И расположились они в самом надежном хранилище – в людской памяти.

«Продают на рынке честь и совесть…»

Мир сосчитан на золото, на ассигнации,

Гордость наций и та перечислена в банк.

Пробивать эту стену – напрасно пытаться –

Не пробьешь! Глухота наезжает, как танк.

Век растерзан!!! Не слышат! Мой век обескровлен!!!

Кто услышит? Тюремные стены и пол?

Дух народа разрушен, разграблен, разгромлен…

Страсти – смерть и тюрьма, воле – цепь и прикол…

/ Ф. Онгарсынова «Проклятье. Ода надежде и борьбе негритянки»/

Недра земли моей выжжены пламенем.

Все ее недра – на вес и на вывоз.

Счастье – для белых, и только на вывоз.

/ Ф. Онгарсынова «Проклятье. Ода надежде и борьбе негритянки»/

Иллюзия нашего основательного знакомства с произведениями Онгарсыновой довольно скоро развеивается при обращении к книжным и журнальным публикациям ее текстов. Читаем Онгарсынову – и постоянно открываем для себя новые, неведомые вещи. К нам пришла ее резкая и беспощадная политическая лирика:

Тип подобный известен –

Грудь в звездах и крестах,

Тыщи клятв на устах –

Ни отваги, ни чести…

При таком полководце

Кровь народа прольется.

Пробил час, и оратор

Всех забрызгал слюной.

Может быть, он больной?

Назвался нашим братом,

Лопоухий осел…

Та же «мудрость» во всем.

В гражданственной поэзии Онгарсыновой ощутимо влияние Пабло Неруды и Ф. Г. Лорки (вспомним, что писательница говорит о своей любви к испаноязычным авторам!). Та же страсть и, с позволения сказать, выворачивание души наизнанку. Обратите внимание на следующие строки из поэмы «Проклятье. Ода надежде и борьбе негритянки»:

Соотечественник обезумевший мой

Речи предков гнушается, родины старой

Прочь бежит, украшаясь иною судьбой (курсив мой – Я. А.) .

Если сын мой проходит, как лишний прохожий,

Скоро камни на теле моем закричат,

Я от боли на сгусток страданья похожа…

На наш взгляд, речь здесь идет не только и не столько о чернокожих сестрах по планете (Женщина – она и в Африке Женщина!). В общем, поэзия Фаризы Онгарсыновой рассчитана на серьезного, вдумчивого читателя, не безразличного к тому, что происходит вокруг.

Сравните у Пабло Неруды:

Предатели генералы,

Посмотрите на мой мертвый дом,

На разломанную Испанию.

Но из каждого мертвого дома

Вместо цветов подымается сталь.

Но с каждого пустыря Испании

Встает Испания.

Но из каждого убитого ребенка

Прорастает ружье с глазами.

Но из каждого преступления рождаются пули,

Они заменят вам сердце.

Или:

Мой стих не выкормыш чернильной жижи,

Не хлюпик, глохнущий при канонаде.

Он этой жалкой долей не унижен:

Его призванье – петь о Сталинграде.

А вот у Федерико Гарсиа Лорки:

О Гарлем! О Гарлем! О Гарлем!

Никакая тоска на земле не сравнима

Со взором твоим угнетенным,

Не сравнима с кровью твоей, сотрясаемой в недрах затменья,

С яростью глухонемой,

Во мраке – совсем гранатовой,

И с твоим королем великим, задыхающимся в ливрее.

Зияла в полуночной тверди глубокая трещина,

И замерли там саламандры из кости слоновой.

Молодые американки были беременны одновременно

Детьми и деньгами,

А кавалеры изнемогали на крестах ленивой зевоты.

Через творчество Фаризы Онгарсыновой началось принципиальное обновление казахской поэзии. И оценивать поэта Онгарсынову надлежит не по каким-то отобранным выставочным «достижениям» (у каждого из нас свои любимые стихи), а по самой ее исторической роли в развитии поэзии, в сближении ее с невыдуманной жизнью. Прививка ПРОЗАИЧНОСТИ, произведенная Онгарсыновой, повлияла на кровообращение всей современной казахской поэзии, она будет еще долго и плодотворно сказываться на поисках новых творческих поколений. Не столько отдельные произведения, сколько сам тип творческой работы, сам художественный мир Онгарсыновой становится важнейшим ориентиром для всех, кто трудится в литературе. Подражать Онгарсыновой невозможно, но определиться в заданной ей системе духовных координат необходимо каждому.

«Мы живем во время крушения всякого рода принудительных идеалов, развенчания установок и догм, некогда претендовавших на окончательность и непогрешимость, - подчеркивает В. Новиков.- Мы поняли, что для движения к общей гармонии нам вовсе не обязательно быть духовными близнецами, одинаково думать и чувствовать».

В. С. Высоцкий:

Если путь прорубая отцовским мечом

Ты соленые слезы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал что почем, -

Значит, нужные книги ты в детстве читал! («Баллада о борьбе»)

подробнее...

Как женственности облик искалечен, когда эпоху жаждешь понимать…

Ты, чье сердце – гранит, чьих ушей серебро – колдовское литье,

Унесла ты мой ум, унесла мой покой и терпенье мое!

Шаловливая пери, тюрчанка в атласной кабе,

Ты, чей облик – луна, чье дыханье – порыв, чей язык – лезвие…

/ Хафиз/

Как трудно слыть безбожной и нормальной,

Безгрешной средь греховности повальной…

/ Ф. Онгарсынова./

Я – твоя страница, История!

Мне не по силам лгать –

Мужская ноша взвалена на плечи.

Как женственности облик искалечен,

Когда эпоху жаждешь понимать.

/ Ф. Онгарсынова./

“Оказывается не так просто быть поэтом, а женщине - вдвойне трудно...”

/ Ф. Онгарсынова./

«То непреклонная и величественная, то степенная, как скифская богиня, то порывистая, как всадница, распластавшаяся в стремительной скачке-байге, овеваемая степной полынной пылью и подбадриваемая веселыми криками аксакалов… и никогда не утрачивающая своего пленительного облика – красавицы казашки, которой в любви поклялся Козы-Корпеш – знаменитый возлюбленный Баян-слу в казахском эпосе. Такой мне представляется лирическая героиня Унгарсыновой, - отмечает коллега Онгарсыновой по «писательскому цеху» Сильва Капутикян, неоднократно переводившая произведения Фаризы на армянский, в своем эссе «Кристальный родник», – И как сильно расходится облик такой женщины, возникающей под резким, царапающим пером Фаризы, с тем классическим образом красавицы, созданным на Востоке, которая видится нам закутанной в пелену тонкой чадры, в шуршании и шелесте шелка невесомо проплывающей соловьиными садами Саади и Хафиза. Даже соловей у Фаризы.звучит по-иному: его пение не похоже на нежные звуки музыкального инструмента, услаждающего слух повелителя невольниц, оно напоминает воинственный клич не ведающих страха кочевников».

Вот, сравните, у Хафиза в его газелях:

Пошел я в сад поразмышлять на воле.

Там голос соловья звенел от боли.

Бедняга, как и я, влюбленный страстно,

Над розою стонал… Не оттого ли,

Что вся она в шипах? Бродя по саду,

Я размышлял о соловьиной доле…

А вот это уже у Онгарсыновой в поэме «Три звездочки»:

Я – вскормленный полынью соловей;

Сравненья со звездою и водою –

Вот весь запас. Но знай, того я стою,

Чтоб, с молнией сравнявшись простотою,

Земли моей прославить сыновей.

«Женщина в стихах Фаризы – мужественна, непреклонна, преданна и отважна, - пишет далее С. Капутикян. – Она принимает житейские тяготы, печали, горести, неудачи с высоко поднятой головой. Непокорность, неподвластность чуждому уставу – вот суть характера самой Фаризы и ее неизменной лирической героини. Ее жестокость, сменяющаяся женственностью, возвращает мужчине мужественность и силу духа, женщине – нежность и пленящую власть любящего сердца».

Исповедальность в ее стихах сочетается с философской обобщенностью, размышляет ли она о самоотверженном труде людей, проложивших асфальтовые дороги в пустыне, построивших белокаменные сказочные города, или о любимом человеке, или о природе, - и тогда рождается сплав, гармонично объединяющий, казалось бы, несовместимые понятия: «Не спи! Покоя нет, когда живешь меж морем и пустыней, и зноем пахнет влага, влагой – зной!»

Сегодня Фариза на гребне высоты в результате более чем сорокалетнего творческого пути. Много индивидуального в нем, но много и общего, присущего ее современникам.

Конец 50-х годов. ХХ съезд КПСС. Развенчание культа личности. Оттепель в общественной жизни и культуре. Именно в эти годы делает первые шаги в литературу Ф. Онгарсынова. Ее становление, гражданское и творческое, совпало с драматическими десятилетиями, прошедшими под громким лозунгом «национального расцвета», прикрывающим разложение устоев народной морали и беззаконие.

«В творчестве Фаризы Онгарсыновой нет и намека на черты, присущие так называемой женской, или дамской, поэзии, - отмечает исследователь творчества писательницы Нурболат Джуанышбеков в своем очерке, посвященном неординарной казахской поэтессе, нет, Поэту – с большой буквы (!). – Даже в чисто женских проявлениях своей натуры она остается сильной, властной, гордой личностью». Н. Джуанышбеков сравнивает характер стихов Онгарсыновой с поэзией Марины Цветаевой. Возможно, не будем спорить. Сама поэтесса называет своими соратниками-единомышленниками «шестидесятников» - Андрея Вознесенского и Беллу Ахмадулину. А вот на наш взгляд, ее любовная лирика в чем-то близка аналогичной тематике у Владимира Семеновича Высоцкого. Но обо всем по порядку.

подробнее...

Книга – нектар, питающий нас

«Я особо не восхищаюсь такими продуктами

цивилизованного мира, как интернет, телевидение,

новейшие технологии и многое другое.

Наверное, это связано с тем, что я человек другого века,

другого времени. Для нас всегда святой из святых была книга.

После материнского молока, именно художественная литература

воспитала в нас истинные чувства долга и сострадания, любви и преданности».

/Ф. Онгарсынова «Еще не вечер». Интервью журналу «Астана плюс»/

«Русская литература, - говорит Фариза, - захватила меня взрослой. Сначала любила многое – и Пушкин, и Крылов, и Цветаева. Потом стала читать Тютчева, Есенина, Пастернака, Ахматову. Теперь постоянно возвращаюсь к стихам Блока и Лермонтова. Несколько лет назад переводила Блока для двухтомника на казахском языке, - это было очень трудное и радостное время. Мне доверили «Кармен», «Снежную маску», «На поле Куликовом», «Черную кровь». Шекспир, Байрон, Рубен Дарио всегда были интересны мне. Из современных русских поэтов мне более-менее близки А. Вознесенский, Б. Ахмадулина (мое поколение). После выхода в 1978 году моих переводов из Пабло Неруды думала о подобной работе над Л. Арагоном, Г. Мистраль, Федерико Гарсия Лоркой. Читая зарубежную поэзию, вижу, что мне более близки и понятны испаноязычные поэты. Начала изучать испанский язык. Когда читаю поэзию в переводах, пропускаю те, которые выполнены неинтересными мне поэтами. Люблю переводы Пастернака, Заболоцкого, Тарковского, Микушевича, Чухонцева…»

Из этого признания видно, что у Фаризы Онгарсыновой отличная школа. К русскому читателю она пришла в 1977 году уже вполне сложившимся поэтом с книгой «Нежность».

В 1981 году в Италии, в Палермо, проходил международный симпозиум на тему «Литература и цивилизация», участницей которого была Ф. Онгарсынова. Она страшно волновалась: «На что европейцам мои степные кони?» Но молодая итальянская поэтесса прочитала стихи Фаризы в своем переводе – зал взорвался овациями.

Для русскоязычного читателя Ф. Онгарсынову переводили Т. Фроловская, В. Цыбин, И. Потахина, П. Кашель. Поэты, обладающие разными поэтическими почерками. Переводы В.Цыбина, выполненные энергично, кратко, передают динамику скачки. Ломающиеся ритмы П.Кошеля дают ощущение раскованной отваги юности. В.Савельев, Р.Тамарина, Т.Кузовлева переводят традиционными рифмованными четверостишиями. Т.Фроловская, используя рифму и ассонанс, находит новые формы выражения в соединении архаической и современной лексики, применяет разнообразные средства современного русского стиха. Ценно то, что переводчики стремились передать оригинальность, неповторимость черт поэзии Фаризы Онгарсыновой. Ее стихи на русском языке можно было прочесть в журналах «Юность», «Дружба народов», «Новый мир», «Простор».

С 1996 г. по 2004 – депутат Мажилиса Парламента Республики Казахстан1-го и 2-го созывов. Отстаивает и защищает права Матери и Женщины.Лауреат Государственной премии КазССР (1979). Отличник народного образования (1985). Награждена орденами «Знак Почета» (1984), «Парасат» (2001), «Достық» (2009), медалями и Почетными грамотами Президиума Верховного Совета КазССР.

подробнее...

Я – горсть земли, я – вздох ее…

«Искусство – это дверь в вечность,

а одиночество – ключ от этой двери».

/Бах Ахмедов/

«Подними планку требований к себе выше!

Быть просто женщиной недостаточно».

/Симона де Бовуар/

«Фариза начала писать рано, - пишет далее С. Н. Бородулина, - Первое стихотворение родилось, как говорится, по случаю. Бойкий мальчишка в ауле приставал к девочке, а та дала ему сдачи. Парнишка полетел на землю. Воспитанная в традициях степного народа, привыкшая считать, что каждый мужчина – богатырь, Фариза была немало озадачена и высмеяла незадачливого героя в восьми рифмованных строчках. Так и пошли стихи.

Вот один из тех, «детских» (подстрочный перевод):

Всю ночь злодейка метель буянила,

Словно разъяренная тигрица.

Только с рассвета начала дремать

Равнинная степь, окутавшись лебяжьей шубой.

Тихое утро. Бело лишь кое-где,

Стволы саксаула, как караул, в ватных ушанках.

По ветвям рассыпано солнце,

И оно улыбающимся ребенком смотрит на безмятежную степь.

Еще в школьном возрасте она рассылала по редакциям заметки, но получала мягкие отказы в казенных конвертах. Родной аул воспринимал это с большим почтением: «Нашей-то Фаризе из газеты пишут!» - говорили люди.

После школы она поступает в Гурьевский педагогический институт на филологический факультет. Окончив его, возвращается домой. Внешне она сильно изменилась, но в душе осталась прежней. Об этом времени у нее есть шутливые строки в стихотворении «На джайляу»:

«Мальчик в юбке к нам идет с непокрытой головою!» —
обо мне судачат двое, где дороги поворот.
«Ногти крашены! А обувь? Точно гири на ногах,
да еще на каблуках, — осудив, хохочут обе:
— Вот так птица залетела!»
Добиралась к ним полдня. Правда. Было очень смело
так одеться, и родня не признала. Это я!
Вот невестка присмотрелась и стоит с открытым ртом,
видно, дело только в том — стрижена, не так оделась.
Я — казашка, как была, я скучала по лепешкам,
по степным мои дорожкам, по аулу, где росла.
Где лежит моя домбра?
Запою, и вы поймете: ваша я.
                                           В круговороте
современных городов это платье мне удобней.
Выходи, кто расторопней!
Я могу доить коров
и носить на коромысле два ведра,
как вы, с утра,
печь лепешки, курт сушить —
платье не мешает мысли,
как без вас могла б я жить?
Эй, невестки, эй, подружки, вестницы и хохотушки,
как придет пора прощаться, то-то будем слезы лить.

Фариза работала учителем казахского языка и литературы, потом школьным завучем в ауле (1961-1966 гг.). Но журналистика постоянно влекла ее. И, решившись, она уезжает в Гурьев. Ее взяли литсотрудником в областную газету «Коммунистік еңбек», не скрывая скепсиса в отношении журналистских способностей: девушка, да еще из аула! Но уже первые статьи Фаризы заставили обратить на себя внимание: ее мысль остра, она говорит всегда о существенном и талантливо обрамляет это своеобразными деталями и подробностями.

Творческий путь поэтесса начала в 1968-1970 гг. литературным сотрудником Атырауской областной газеты «Коммунистік еңбек», собственным корреспондентом газеты «Лениншіл жас» по Актюбинской, Атырауской, Уральской областям. В 1970-1977 гг. - главный редактор газеты «Қазақстан пионері» (ныне «Ұлан»), 1978-1996 гг. – главный редактор журнала «Пионер» (ныне «Ақ желкен»). Позднее возглавляла журналы «Ақ желкен» («Белый парус») и «Ай».

Первая поэтическая книга «Сандуғаш» Ф.Онгарсыновой издана в 1966 г.

Так началась биография Ф. Онгарсыновой как поэта. На казахском языке появились книги «Соловей», «Мелодия», «Беспокойная пора», «Гордое поколение», «Бурное русло». Но, как признается сама Фариза, ни выход первой книги на родном языке, ни появление второй не убедили, что ее главная стезя – поэзия. Лишь после третьей книги «Беспокойная пора» она поверила в себя. Ее поэзия завоевала сердца казахских читателей.

«В поэзии Фариза Онгарсынова обнажает душу и мысли, даже в советское время она не боялась писать о независимости народа, призывая любить и уважать свою нацию, ее традиции и культуру. По сей день автор многочисленных работ продолжает свой вклад в развитие казахской поэзии, а также поддерживает молодых талантливых литераторов», - отмечает Т. Сухорукова.

Народные традиции, высокая культура национального стиха соединены в поэзии Ф. Онгарсыновой с опытом русской и мировой культуры.

подробнее...

Поэты не рождаются случайно…

Поэты не рождаются случайно –

Они летят на землю с высоты…

/Игорь Тальков/

Судьбы моей гипсовый слепок

Тобою одухотворен…

/Фариза Онгарсынова «К музе»/

Кто же эта женщина, чьи строки так легко и непринужденно проникнув в душу, будоражат сердце, взрывая разум глубокой пронзительностью их смысла? Это народный поэт, лауреат Государственной премии республики, Фариза Онгарсынова, которая всегда была яркой, неординарной личностью, вокруг которой взвихривались и поэтические, и человеческие страсти. «Прямая и открытая в стихах и суждениях, на литературном Олимпе СССР она обрела славу таинственной амазонки казахской поэзии», - пишет далее Т. Сухорукова.

Жизненный путь Фаризы Онгарсыновой начинается на земле легендарного Мангистау. Она родилась 25 декабря в ауле Манаш Гурьевской области. Суровая земля, кругом пески – ни родника, ни ручья, только немногие колодцы. В детстве она мечтала о большой воде, о расцвете пустынного, малолюдного края:

Дочь степи, я привыкла к привольным просторам,

Где на тысячу верст ничего не откликнется взору.

Мать Фаризы – неграмотная казашка – любила народные сказания, старинные казахские песни. Долгими зимними вечерами дети читали вслух книги, учили на память поэтические произведения. «Многим она обязана матери, стремившейся, чтобы дети росли свободно, не скованные традиционными запретами», - отмечает исследователь творчества поэта С. Н. Бородулина. Отец Фаризы и брат погибли на фронте. И поэтому матери пришлось одной поднимать детей:

Я росла и ждала: вот откроется дверь и войдет,

Крикнет он: «Дочка, узнала?!» -

Прижмется колючей щекою…

Но без ласки отцовской за годом проносится год.

Я не знаю, что это такое.

В детстве Фариза зачитывалась стихами Сары из ее айтысов. Учила наизусть не совсем понятные тогда, но завораживающие стихи Махамбета, который родился в тех же местах и казался девочке прямым ее предком.

подробнее...